Сегодня на нашей планете господствуют три основных валюты – доллар, евро и японская иена, за которыми выстроилась целая вереница других валют – сильных и слабых, мягких и твердых, мелких и крупных. За существующим разнообразием встает несколько принципиальных вопросов, то или иное решение которых определит лицо мировой валютной системы ХХI века.
Валютный букет
Американская экономика действительно слаба? Или разговоры о ее предстоящей кончине есть порождение лишь той части мировой экономической мысли, которая выстроена на «националистической» основе и органически не приемлет США и все, что с ними связано? Ведь мощь экономики Штатов и сила их национальной валюты доказаны самой жизнью. А все разговоры о «болезнях Америки» витают пока лишь в людских эмоциях и на страницах прессы.
Евро вырос «крепким парнем». Однако о его концептуальной завершенности, видимо, можно будет говорить лишь тогда, когда Евросоюз «переварит» новых членов, и Европа станет не только единой, но и целостной. Экономика Японии переживает нелегкие времена. Но на силу иены это, как показала практика, воздействия практически не имеет. Правда, за пределами страны она
имеет ограниченное, по сравнению с двумя другими мировыми валютами, обращение. Поэтому встает вопрос, сумеет ли японская валюта обрести статус истинно международной. Возможно, для иены в этом вообще нет внутренней необходимости. Но если она имеет место, то встает вопрос, в какой форме такой статус можно обрести? Не станет ли преградой японской валюте китайский юань, для которого статус международной валюты в будущем выглядит более органично, чем для иены? Для остальных слабых валют стоит вопрос практический: к которой из мировых валют или корзин привязаться. Либо самоликвидироваться, как это уже имело место в ряде стран, живущих сейчас, кстати говоря, весьма неплохо. Для сильных валют такая постановка вопроса некорректна. Они потому и сильны, что умеют отстаивать свою «национальную гордость» и будут отстаивать ее до тех пор, пока не сочтут для себя выгодным вступить в тот или иной валютный союз, как в случае с Европой.
Наконец, есть валюты, также имеющие «национальную гордость», но в силу общеэкономической слабости эмитирующих их государств не способные отстаивать ее так, как это делают валюты хозяйственно сильных стран. Для них существует дилемма – набрать экономический вес или так и остаться политическим миражом до тех пор, пока влияние какой-то из международных валют не станет решающим.
Американская экономика действительно слаба? Или разговоры о ее предстоящей кончине есть порождение лишь той части мировой экономической мысли, которая выстроена на «националистической» основе и органически не приемлет США и все, что с ними связано? Ведь мощь экономики Штатов и сила их национальной валюты доказаны самой жизнью. А все разговоры о «болезнях Америки» витают пока лишь в людских эмоциях и на страницах прессы.
Евро вырос «крепким парнем». Однако о его концептуальной завершенности, видимо, можно будет говорить лишь тогда, когда Евросоюз «переварит» новых членов, и Европа станет не только единой, но и целостной. Экономика Японии переживает нелегкие времена. Но на силу иены это, как показала практика, воздействия практически не имеет. Правда, за пределами страны она
имеет ограниченное, по сравнению с двумя другими мировыми валютами, обращение. Поэтому встает вопрос, сумеет ли японская валюта обрести статус истинно международной. Возможно, для иены в этом вообще нет внутренней необходимости. Но если она имеет место, то встает вопрос, в какой форме такой статус можно обрести? Не станет ли преградой японской валюте китайский юань, для которого статус международной валюты в будущем выглядит более органично, чем для иены? Для остальных слабых валют стоит вопрос практический: к которой из мировых валют или корзин привязаться. Либо самоликвидироваться, как это уже имело место в ряде стран, живущих сейчас, кстати говоря, весьма неплохо. Для сильных валют такая постановка вопроса некорректна. Они потому и сильны, что умеют отстаивать свою «национальную гордость» и будут отстаивать ее до тех пор, пока не сочтут для себя выгодным вступить в тот или иной валютный союз, как в случае с Европой.
Наконец, есть валюты, также имеющие «национальную гордость», но в силу общеэкономической слабости эмитирующих их государств не способные отстаивать ее так, как это делают валюты хозяйственно сильных стран. Для них существует дилемма – набрать экономический вес или так и остаться политическим миражом до тех пор, пока влияние какой-то из международных валют не станет решающим.
Привязка после кризиса
Для азиатских стран важнейшим жизненным рубежом стал кризис 1997-1998 годов. Он определил основные направления трансформации валютных режимов этого региона.
До кризиса большинство валют Восточной Азии были ориентированы на доллар. Считается, что
привязка к американской валюте стала одним из факторов, повлиявших на глубину кризиса. Отрицательные моменты такой привязки в том, что географическая ориентация экономик стран этого региона не ограничивается США.
Еще одним фактором, серьезно влияющим на международную конкурентоспособность государств Восточной Азии, стали колебания курса доллар/иена, который является валютной доминантой региона. Во время кризиса произошел естественный уход от доллара как валюты нестабильной, в том числе, как показывают произведенные в Японии расчеты, в иену. Более
гибкой стала валютная политика. А затем государства региона частично вернулись к доллару.
Впрочем, некоторые японские исследователи утверждают, что привязанность восточно-азиатских
валют к доллару после 1998 года даже возросла. Он продолжает играть важнейшую роль, по крайней мере, в качестве референтной валюты при управлении курсами. Эксперты министерства финансов Японии отмечают также возросшее фактическое разнообразие в характере валютных режимов в послекризисный период, скрытое за официально заявленными намерениями денежных властей стран Восточной Азии. Этот сдвиг произошел на фоне общих трендов валютной политики развивающихся государств в последние десятилетия. Большинство исследователей фиксируют отход от жесткой привязки курса национальной валюты к валютам развитых государств и переход к плавающим курсам. Однако некоторые страны стремятся достичь стабильности национальных денег через мягкую привязку к другим валютам.
Выбор валюты привязки, если она производится, зависит от исторического прошлого, географического положения и направленности товарных потоков развивающейся страны. Традиционными валютами привязки для Азии выступают, как уже отмечалось, доллар, специальные права заимствования (СПЗ) и некоторые региональные валюты (например, сингапурский доллар для Брунея). Зачастую выбор режима валютного курса является не только осознанным правительственным решением, но и результатом сложившихся обстоятельств, например, слабости экономики страны.
Для азиатских стран важнейшим жизненным рубежом стал кризис 1997-1998 годов. Он определил основные направления трансформации валютных режимов этого региона.
До кризиса большинство валют Восточной Азии были ориентированы на доллар. Считается, что
привязка к американской валюте стала одним из факторов, повлиявших на глубину кризиса. Отрицательные моменты такой привязки в том, что географическая ориентация экономик стран этого региона не ограничивается США.
Еще одним фактором, серьезно влияющим на международную конкурентоспособность государств Восточной Азии, стали колебания курса доллар/иена, который является валютной доминантой региона. Во время кризиса произошел естественный уход от доллара как валюты нестабильной, в том числе, как показывают произведенные в Японии расчеты, в иену. Более
гибкой стала валютная политика. А затем государства региона частично вернулись к доллару.
Впрочем, некоторые японские исследователи утверждают, что привязанность восточно-азиатских
валют к доллару после 1998 года даже возросла. Он продолжает играть важнейшую роль, по крайней мере, в качестве референтной валюты при управлении курсами. Эксперты министерства финансов Японии отмечают также возросшее фактическое разнообразие в характере валютных режимов в послекризисный период, скрытое за официально заявленными намерениями денежных властей стран Восточной Азии. Этот сдвиг произошел на фоне общих трендов валютной политики развивающихся государств в последние десятилетия. Большинство исследователей фиксируют отход от жесткой привязки курса национальной валюты к валютам развитых государств и переход к плавающим курсам. Однако некоторые страны стремятся достичь стабильности национальных денег через мягкую привязку к другим валютам.
Выбор валюты привязки, если она производится, зависит от исторического прошлого, географического положения и направленности товарных потоков развивающейся страны. Традиционными валютами привязки для Азии выступают, как уже отмечалось, доллар, специальные права заимствования (СПЗ) и некоторые региональные валюты (например, сингапурский доллар для Брунея). Зачастую выбор режима валютного курса является не только осознанным правительственным решением, но и результатом сложившихся обстоятельств, например, слабости экономики страны.
Кто будет играть первую скрипку?
Страны Азии стремятся прежде всего к экономической стабильности. И смешанные варианты
валютного курса у них популярны в большей степени, чем в прочих странах развивающегося мира, которые проявляют ясную решимость перейти к курсам плавающим. Любопытно, что азиатские экономисты весьма осторожно относятся к попыткам валютных нововведений в регионе. Это серьезным образом отличает их от американских коллег, которые почти однозначно высказываются в пользу введения свободно плавающего курса валют Азии. У японских специалистов позиция несколько иная. Они признают, что характеру современной экономики больше соответствует режим свободного плавания национальных валют. Но при этом указывают, что режимы фиксации, привязки и управляемого плавания тоже имеют свои плюсы. На фоне
таких признаний идет обсуждение дальнейшей «интернационализации» иены, то есть анализируются возможности более широкого использования японской национальной валюты в международных расчетах.
Высказывается также идея привязки курсов национальных валют Восточной Азии к корзине доллар/иена/евро. Считается, что это позволит правительствам избежать непростого выбора между жестким и мягким режимами валютного курса со всеми их плюсами-минусами. Это должно повысить стабильность валютно-обменных операций, что всегда важно для реальной экономики. Обе эти идеи вполне можно расценить как попытки усилить международные позиции иены, потеснив доллар и упредив еще не развернувшийся на международной арене юань.
В числе возможных решений числится также региональный валютный союз. Азиатские специалисты признают, что влияние таких договоренностей, например, на торговлю и экономический рост, является позитивным и статистически значимым. Однако они полагают, что союз невозможно создать без сглаживания существующего в регионе политического разнообразия. Прежде всего, без обоюдного согласия Токио и Пекина, которым, видимо, еще предстоит выяснить, кто будет играть «первую скрипку» в азиатском валютном концерте.
Не забывают на берегах Тихого океана и золотовалютный стандарт. Но в академических кругах
относятся к нему однозначно: золотовалютный стандарт обладает весомыми достоинствами, но стоимость его функционирования неприемлема. Таким образом, доллар хотя и несколько утратил свои позиции, но остается главной валютой, на которую ориентируются государства Восточной Азии. Отход от него носил, скорее, вынужденный характер. Истинная причина кризиса связана не с валютой, а с общей экономической слабостью стран региона. Не случайно такие страны, как, скажем, Малайзия, увязали свою валюту с долларом еще более тесным образом, чем в докризисный период. Другие ориентируются на него не явно. Индонезия, может быть, и хотела бы осуществить тесную привязку своей валюты к доллару, но не смогла этого сделать по состоянию своей экономики. В тех государствах, экономику которых можно оценить как благополучную, например в Сингапуре, никаких существенных изменений в политике управляемого курса не произошло.
Однако неуверенность в долларе существует. Это проявляется хотя бы в том, что обсуждаются
варианты валютных режимов для стран Восточной Азии. Более того, предпринимаются практические шаги, направленные на стабилизацию валютных курсов и развитие рынков капитала в регионе. Общий вопрос о «болезнях Америки», очевидно, связан и с тем, что доллар служит резервной валютой для всего мира, но в этом качестве недостаточно обеспечен национальным богатством США и динамикой экономического развития. В принципе, такой подход
имеет право на жизнь. Расчеты в национальных валютах, «самочувствие» которых зависит от «здоровья» экономики страны, способны более точно отразить издержки, связанные с товарным производством, и соразмерить их через торговлю. Согласно теории, дисбаланс в торговле не может быть вечным. Но из практики, например, американо-японских отношений, мы знаем, что он может существовать длительный период и быть причиной постоянной головной боли для
участников торговли.
Страны Азии стремятся прежде всего к экономической стабильности. И смешанные варианты
валютного курса у них популярны в большей степени, чем в прочих странах развивающегося мира, которые проявляют ясную решимость перейти к курсам плавающим. Любопытно, что азиатские экономисты весьма осторожно относятся к попыткам валютных нововведений в регионе. Это серьезным образом отличает их от американских коллег, которые почти однозначно высказываются в пользу введения свободно плавающего курса валют Азии. У японских специалистов позиция несколько иная. Они признают, что характеру современной экономики больше соответствует режим свободного плавания национальных валют. Но при этом указывают, что режимы фиксации, привязки и управляемого плавания тоже имеют свои плюсы. На фоне
таких признаний идет обсуждение дальнейшей «интернационализации» иены, то есть анализируются возможности более широкого использования японской национальной валюты в международных расчетах.
Высказывается также идея привязки курсов национальных валют Восточной Азии к корзине доллар/иена/евро. Считается, что это позволит правительствам избежать непростого выбора между жестким и мягким режимами валютного курса со всеми их плюсами-минусами. Это должно повысить стабильность валютно-обменных операций, что всегда важно для реальной экономики. Обе эти идеи вполне можно расценить как попытки усилить международные позиции иены, потеснив доллар и упредив еще не развернувшийся на международной арене юань.
В числе возможных решений числится также региональный валютный союз. Азиатские специалисты признают, что влияние таких договоренностей, например, на торговлю и экономический рост, является позитивным и статистически значимым. Однако они полагают, что союз невозможно создать без сглаживания существующего в регионе политического разнообразия. Прежде всего, без обоюдного согласия Токио и Пекина, которым, видимо, еще предстоит выяснить, кто будет играть «первую скрипку» в азиатском валютном концерте.
Не забывают на берегах Тихого океана и золотовалютный стандарт. Но в академических кругах
относятся к нему однозначно: золотовалютный стандарт обладает весомыми достоинствами, но стоимость его функционирования неприемлема. Таким образом, доллар хотя и несколько утратил свои позиции, но остается главной валютой, на которую ориентируются государства Восточной Азии. Отход от него носил, скорее, вынужденный характер. Истинная причина кризиса связана не с валютой, а с общей экономической слабостью стран региона. Не случайно такие страны, как, скажем, Малайзия, увязали свою валюту с долларом еще более тесным образом, чем в докризисный период. Другие ориентируются на него не явно. Индонезия, может быть, и хотела бы осуществить тесную привязку своей валюты к доллару, но не смогла этого сделать по состоянию своей экономики. В тех государствах, экономику которых можно оценить как благополучную, например в Сингапуре, никаких существенных изменений в политике управляемого курса не произошло.
Однако неуверенность в долларе существует. Это проявляется хотя бы в том, что обсуждаются
варианты валютных режимов для стран Восточной Азии. Более того, предпринимаются практические шаги, направленные на стабилизацию валютных курсов и развитие рынков капитала в регионе. Общий вопрос о «болезнях Америки», очевидно, связан и с тем, что доллар служит резервной валютой для всего мира, но в этом качестве недостаточно обеспечен национальным богатством США и динамикой экономического развития. В принципе, такой подход
имеет право на жизнь. Расчеты в национальных валютах, «самочувствие» которых зависит от «здоровья» экономики страны, способны более точно отразить издержки, связанные с товарным производством, и соразмерить их через торговлю. Согласно теории, дисбаланс в торговле не может быть вечным. Но из практики, например, американо-японских отношений, мы знаем, что он может существовать длительный период и быть причиной постоянной головной боли для
участников торговли.
Третий компонент в расчетах
Дисбаланс может быть покрыт любой третьей валютой. Но в этом случае мы снова возвращаемся к вопросу о долларе (или золоте?). Современная экономика, а финансы – особенно, приобретают наднациональный характер, который требует снижения издержек обращения. А они стремятся к минимуму, если все цены выражены в одной валюте. Производить расчеты в собственной валюте сегодня способны только самодостаточные страны. На внешней арене их самодостаточность, то есть устойчивая независимость их экономики от внешних факторов, проявляется в том, что их валюты носят обратимый характер. То есть им доверяют и используют в качестве средства платежа. К таким крупным валютам сегодня относятся доллар, евро и иена. Европейская валюта (или валюты) присутствовала в экономике стран Восточной Азии всегда. К примеру, ЭКЮ, предшественник евро, пользовался повышенным вниманием в таких странах, как Сингапур, Таиланд и Индонезия. Независимо от того, как будет складываться дальнейшая судьба евро, он будет приниматься в расчет при выработке валютной политики стран региона. Японские исследователи уже сейчас предлагают его в качестве третьего компонента валютной корзины.
Ситуация с иеной сложнее. На сегодняшний день это самая сильная валюта Азии. Но в ареале, где иена приветствуется (за пределами Японских островов) производится всего 1% мирового ВВП. Степень участия иены в международных расчетах относительно невелика. В условиях кризиса страны, связанные с Японией особенно прочными связями, пробовали ориентироваться на корзину доллар/иена. Японским экономистам понятно, что попытка целенаправленного внедрения иены в международный оборот потребует от правительства Страны восходящего солнца немалых усилий. Поэтому многие эксперты полагают, что решение вопроса не стоит форсировать, а лучше положиться на естественный ход событий.
Дисбаланс может быть покрыт любой третьей валютой. Но в этом случае мы снова возвращаемся к вопросу о долларе (или золоте?). Современная экономика, а финансы – особенно, приобретают наднациональный характер, который требует снижения издержек обращения. А они стремятся к минимуму, если все цены выражены в одной валюте. Производить расчеты в собственной валюте сегодня способны только самодостаточные страны. На внешней арене их самодостаточность, то есть устойчивая независимость их экономики от внешних факторов, проявляется в том, что их валюты носят обратимый характер. То есть им доверяют и используют в качестве средства платежа. К таким крупным валютам сегодня относятся доллар, евро и иена. Европейская валюта (или валюты) присутствовала в экономике стран Восточной Азии всегда. К примеру, ЭКЮ, предшественник евро, пользовался повышенным вниманием в таких странах, как Сингапур, Таиланд и Индонезия. Независимо от того, как будет складываться дальнейшая судьба евро, он будет приниматься в расчет при выработке валютной политики стран региона. Японские исследователи уже сейчас предлагают его в качестве третьего компонента валютной корзины.
Ситуация с иеной сложнее. На сегодняшний день это самая сильная валюта Азии. Но в ареале, где иена приветствуется (за пределами Японских островов) производится всего 1% мирового ВВП. Степень участия иены в международных расчетах относительно невелика. В условиях кризиса страны, связанные с Японией особенно прочными связями, пробовали ориентироваться на корзину доллар/иена. Японским экономистам понятно, что попытка целенаправленного внедрения иены в международный оборот потребует от правительства Страны восходящего солнца немалых усилий. Поэтому многие эксперты полагают, что решение вопроса не стоит форсировать, а лучше положиться на естественный ход событий.
По формуле «два с половиной»
Ситуацию с иеной и юанем, видимо, лучше всего выражает формула «два с половиной», в которой под мировыми валютами подразумеваются доллар и евро, а «половинку» составляют иена и юань (или их возможный единый преемник). Схожим образом, как «четвертинку», «восьмушку» и т.п., видимо, можно оценить остальные сильные валюты. Для валют развивающихся государств, как отмечалось, характерны сдвиг к плавающим курсам и большая диверсификация самих валютных режимов. Очевидно, эти тенденции являются отражением
нестабильности процессов, происходящих в международной экономике в целом. В этой связи японские экономисты отмечают, что и фиксированный курс, и плавающий способны обеспечить стране процветание. Это показал опыт послевоенного развития Японии. И никто не может дать гарантий, что фиксированный курс, установленный людьми, как и свободный курс, установленный рынком, в срочном исполнении отражают истинное соотношение валют, то есть точно соответствуют производственным издержкам. А пока ситуация в Азии показывает, что мир идет к разнообразию валютных режимов, ориентированных на «две с половиной» основные мировые валюты. В этом букете «цветет» доллар, усиливается евро, а вдали виднеется мираж единой мировой валюты.
Алексей Баландин
Ситуацию с иеной и юанем, видимо, лучше всего выражает формула «два с половиной», в которой под мировыми валютами подразумеваются доллар и евро, а «половинку» составляют иена и юань (или их возможный единый преемник). Схожим образом, как «четвертинку», «восьмушку» и т.п., видимо, можно оценить остальные сильные валюты. Для валют развивающихся государств, как отмечалось, характерны сдвиг к плавающим курсам и большая диверсификация самих валютных режимов. Очевидно, эти тенденции являются отражением
нестабильности процессов, происходящих в международной экономике в целом. В этой связи японские экономисты отмечают, что и фиксированный курс, и плавающий способны обеспечить стране процветание. Это показал опыт послевоенного развития Японии. И никто не может дать гарантий, что фиксированный курс, установленный людьми, как и свободный курс, установленный рынком, в срочном исполнении отражают истинное соотношение валют, то есть точно соответствуют производственным издержкам. А пока ситуация в Азии показывает, что мир идет к разнообразию валютных режимов, ориентированных на «две с половиной» основные мировые валюты. В этом букете «цветет» доллар, усиливается евро, а вдали виднеется мираж единой мировой валюты.
Алексей Баландин
Комментариев нет:
Отправить комментарий