Часть 1
По всей Российской империи гуляли поддельные банкноты. Очень скоро размен ассигнаций на серебро пошел в неравном соотношении. Хотя, по справедливости, в инфляции были виноваты не только «злодеи»-фальшивомонетчики, но и само правительство, которое вынуждено было выпускать все больше и больше бумажных денег для покрытия своих расходов.
По всей Российской империи гуляли поддельные банкноты. Очень скоро размен ассигнаций на серебро пошел в неравном соотношении. Хотя, по справедливости, в инфляции были виноваты не только «злодеи»-фальшивомонетчики, но и само правительство, которое вынуждено было выпускать все больше и больше бумажных денег для покрытия своих расходов.
Шесть пудов звонкой монетой
В1769 году Екатерина II Великая повелела: «Удостоверились Мы, что тягость медной монеты, одобряющая ее собственную цену, отягощает ее же обращение. Посему учредить ассигнации, утвердя к ним точно ту доверенность, какая есть к настоящим деньгам». Конечно, все правильно: торговые обороты росли, а денег катастрофически не хватало. Своего золота и серебра было мало. Русский купец привык считать медные деньги, а это при больших оборотах превращалось уже в тяжкий физический труд. Сто рублей в медной монете весили почти шесть пудов!
Императрица слегка лукавила, она действительно рассчитывала облегчить кошельки подданных, но только в пользу государственной казны, разумеется. Она клятвенно обещала, что количество ассигнаций (assigno c лат. – «назначаю») не превысит суммы в сто миллионов рублей. В Москве и Санкт-Петербурге открылись два банка для обмена бумажек на звонкую монету. Страна встретила нововведение спокойно. Деловой мир был подготовлен к происходящему. Более сорока лет с легкой руки Петра в России ходили в обращении казенные и купеческие векселя. Но выдача векселей происходила в присутствии присяжных маклеров, велась соответствующая документация, использовались уведомительные письма, что позволяло успешно бороться с подлогами. Ассигнации во всех отношениях оказались более уязвимыми. Качество их было невысоким, печать небрежная, все купюры одного размера и цвета. Шустрые русские люди быстро сообразили, как можно разбогатеть. Для этого даже не нужно ничего печатать. Просто возьми 25 рублей, поскреби бритвой, напиши слово семьдесят вместо двадцать – и ты богаче на целых 50 рублей. А это – не одна корова!
В1769 году Екатерина II Великая повелела: «Удостоверились Мы, что тягость медной монеты, одобряющая ее собственную цену, отягощает ее же обращение. Посему учредить ассигнации, утвердя к ним точно ту доверенность, какая есть к настоящим деньгам». Конечно, все правильно: торговые обороты росли, а денег катастрофически не хватало. Своего золота и серебра было мало. Русский купец привык считать медные деньги, а это при больших оборотах превращалось уже в тяжкий физический труд. Сто рублей в медной монете весили почти шесть пудов!
Императрица слегка лукавила, она действительно рассчитывала облегчить кошельки подданных, но только в пользу государственной казны, разумеется. Она клятвенно обещала, что количество ассигнаций (assigno c лат. – «назначаю») не превысит суммы в сто миллионов рублей. В Москве и Санкт-Петербурге открылись два банка для обмена бумажек на звонкую монету. Страна встретила нововведение спокойно. Деловой мир был подготовлен к происходящему. Более сорока лет с легкой руки Петра в России ходили в обращении казенные и купеческие векселя. Но выдача векселей происходила в присутствии присяжных маклеров, велась соответствующая документация, использовались уведомительные письма, что позволяло успешно бороться с подлогами. Ассигнации во всех отношениях оказались более уязвимыми. Качество их было невысоким, печать небрежная, все купюры одного размера и цвета. Шустрые русские люди быстро сообразили, как можно разбогатеть. Для этого даже не нужно ничего печатать. Просто возьми 25 рублей, поскреби бритвой, напиши слово семьдесят вместо двадцать – и ты богаче на целых 50 рублей. А это – не одна корова!
Красненькие и синенькие
К1771 году 75-рублевые бумажки были просто изъяты из обращения, дабы не искушать слабовольные души. Правительство стало выпускать новые деньги – цветные.
Десятка – красного цвета, 5 рублей – синего. Как видите, названия «красненькая» и «синенькая» имеют старую традицию. На современных купюрах она нарушена, хотя 100 и 50 рублей, более соответствующие по покупательной способности старым деньгам, именно красные и синие. Печатное изображение денег в ХVIII веке состояло из текста и нумерации. Имелись водяные знаки на полях и на выдавленных медальонах в верхней части ассигнации. Слева и справа слова «Государственная казна». Вверху – «Любовь к Отечеству». Внизу –
«Действует к пользе оного». Водяной знак – изображение внутри бумаги, которое видно на
просвет. Его получают, заливая бумажную массу в специальную форму с сеткой, утончающей слой бумаги в местах соприкосновения. Смастерить такую даже при тогдашней полиграфической технике – плевое дело. И по всей империи загуляли фальшивые деньги. Началась инфляция. В те годы очень популярен был такой анекдот. «Сударь, вы слышали, в Москве за рубль на ассигнации дают 20 копеек серебром? – Хорошо, что дают 20 копеек, а не
по морде». Может, Россия, как всегда, отставала от всего цивилизованного мира? Отнюдь! Она начала пользоваться бумажными деньгами всего на 7 лет позже, чем Австрия, и на 14 лет раньше, чем Испания. А что до «воров и сочинителей фальшивых ассигнаций», то первопроходцы бумажно-печатного дела – англичане, тоже изымали из обращения однофунтовые бумажки, наиболее слабо защищенные.
К1771 году 75-рублевые бумажки были просто изъяты из обращения, дабы не искушать слабовольные души. Правительство стало выпускать новые деньги – цветные.
Десятка – красного цвета, 5 рублей – синего. Как видите, названия «красненькая» и «синенькая» имеют старую традицию. На современных купюрах она нарушена, хотя 100 и 50 рублей, более соответствующие по покупательной способности старым деньгам, именно красные и синие. Печатное изображение денег в ХVIII веке состояло из текста и нумерации. Имелись водяные знаки на полях и на выдавленных медальонах в верхней части ассигнации. Слева и справа слова «Государственная казна». Вверху – «Любовь к Отечеству». Внизу –
«Действует к пользе оного». Водяной знак – изображение внутри бумаги, которое видно на
просвет. Его получают, заливая бумажную массу в специальную форму с сеткой, утончающей слой бумаги в местах соприкосновения. Смастерить такую даже при тогдашней полиграфической технике – плевое дело. И по всей империи загуляли фальшивые деньги. Началась инфляция. В те годы очень популярен был такой анекдот. «Сударь, вы слышали, в Москве за рубль на ассигнации дают 20 копеек серебром? – Хорошо, что дают 20 копеек, а не
по морде». Может, Россия, как всегда, отставала от всего цивилизованного мира? Отнюдь! Она начала пользоваться бумажными деньгами всего на 7 лет позже, чем Австрия, и на 14 лет раньше, чем Испания. А что до «воров и сочинителей фальшивых ассигнаций», то первопроходцы бумажно-печатного дела – англичане, тоже изымали из обращения однофунтовые бумажки, наиболее слабо защищенные.
За клочок бумаги – каторга
Пойманных фальсификаторов в России ожидала каторга и клеймение, во Франции – тюрьма
Бастилия. И только англичане с маниакальным упорством вешали своих преступников, одного за другим. С 1697 г. по 1832 г. они казнили более 600 фальшивомонетчиков. С таким же упорством Английский банк выпускал банкноты со старыми средствами защиты, не желая вводить новые, не меняя ни цвет, ни рисунок. Традиции, сэр! Нельзя сказать, что российские
законы были гуманнее. Но члены Высочайшего сената считали диким лишать жизни из-за клочка бумаги, пускай и очень ценной. Вместо жестких полицейских мер разумнее, считали они, усилить защиту банкнот. Формы для печати денег стали изготавливать на специальных гильширных машинах (гильширование – узор из сетки волнистых фигурных линий, переплетающихся между собой). Увы, фальсификаторы научились вручную имитировать характерный узор. Их ли стараниями, усилиями ли правительства, которое, выпуская необеспеченные деньги, стремилось решить сиюминутные экономические проблемы, но уже к 1786 году размен денег на серебро был прекращен. А через десять лет – и на медную монету тоже. И вот тут к росту эмиссии бумажных денег приложил руку такой высоты фальсификатор,
что доморощенным злодеям было до него, как до неба. Звали этого преступника Наполеон Бонапарт.
Пойманных фальсификаторов в России ожидала каторга и клеймение, во Франции – тюрьма
Бастилия. И только англичане с маниакальным упорством вешали своих преступников, одного за другим. С 1697 г. по 1832 г. они казнили более 600 фальшивомонетчиков. С таким же упорством Английский банк выпускал банкноты со старыми средствами защиты, не желая вводить новые, не меняя ни цвет, ни рисунок. Традиции, сэр! Нельзя сказать, что российские
законы были гуманнее. Но члены Высочайшего сената считали диким лишать жизни из-за клочка бумаги, пускай и очень ценной. Вместо жестких полицейских мер разумнее, считали они, усилить защиту банкнот. Формы для печати денег стали изготавливать на специальных гильширных машинах (гильширование – узор из сетки волнистых фигурных линий, переплетающихся между собой). Увы, фальсификаторы научились вручную имитировать характерный узор. Их ли стараниями, усилиями ли правительства, которое, выпуская необеспеченные деньги, стремилось решить сиюминутные экономические проблемы, но уже к 1786 году размен денег на серебро был прекращен. А через десять лет – и на медную монету тоже. И вот тут к росту эмиссии бумажных денег приложил руку такой высоты фальсификатор,
что доморощенным злодеям было до него, как до неба. Звали этого преступника Наполеон Бонапарт.
Перепутав буквы «Д» и «Л»
Известный французский гравер господин Лаль в своих мемуарах рассказывает, как в 1810 г. его
пригласили в министерство полиции, где предложили изготовить медные клише для печати
английских банкнот. Казалось, какое несоответствие – ведь полиция как раз и создана для борьбы с подобными преступлениями! Но не спешите возмущаться. Французские эмигранты-роялисты давно уже наводнили республику фальшивыми ассигнациями. Они имели несколько подпольных типографий в Швейцарии и Англии, где денно и нощно стучали станки, делая то, что потом назовут красивым словосочетанием «экономическая диверсия». Разумеется, английское правительство делало вид, что ему ничего не известно. Однако после разгрома
австрийской армии под Кибероном среди трофеев было найдено фальшивых денежных билетов на сумму больше 10 миллиардов! Наполеон всегда считал, что лучший способ обороны – нападение. Вслед за английскими были запущены в печать австрийские и прусские банкноты, а когда к противникам присоединилась Россия – и русские рубли. Дело было поставлено основательно. Секретную типографию на бульваре Монпарнас возглавлял не кто-нибудь, а родной брат личного секретаря Наполеона. При типографии была оборудована специальная комната, где готовые ассигнации возили по густому слою пыли. От этого они приобретали вид, будто прошли уже через многие руки. Поскольку к 1812 г. из реальных противников на континенте у Наполеона осталась только Россия, типография печатала в основном русские деньги.
Известный французский гравер господин Лаль в своих мемуарах рассказывает, как в 1810 г. его
пригласили в министерство полиции, где предложили изготовить медные клише для печати
английских банкнот. Казалось, какое несоответствие – ведь полиция как раз и создана для борьбы с подобными преступлениями! Но не спешите возмущаться. Французские эмигранты-роялисты давно уже наводнили республику фальшивыми ассигнациями. Они имели несколько подпольных типографий в Швейцарии и Англии, где денно и нощно стучали станки, делая то, что потом назовут красивым словосочетанием «экономическая диверсия». Разумеется, английское правительство делало вид, что ему ничего не известно. Однако после разгрома
австрийской армии под Кибероном среди трофеев было найдено фальшивых денежных билетов на сумму больше 10 миллиардов! Наполеон всегда считал, что лучший способ обороны – нападение. Вслед за английскими были запущены в печать австрийские и прусские банкноты, а когда к противникам присоединилась Россия – и русские рубли. Дело было поставлено основательно. Секретную типографию на бульваре Монпарнас возглавлял не кто-нибудь, а родной брат личного секретаря Наполеона. При типографии была оборудована специальная комната, где готовые ассигнации возили по густому слою пыли. От этого они приобретали вид, будто прошли уже через многие руки. Поскольку к 1812 г. из реальных противников на континенте у Наполеона осталась только Россия, типография печатала в основном русские деньги.
Для начала изготовили 25 миллионов рублей и через варшавских финансистов переправили их в Россию. Генеральный контролер главного управления ревизии доносил императору Александру: «Войны Вашей бабушки были игрушкой в сравнении с нынешними... Вы должны остановить эмиссию». Куда там остановить! Рубль трещал по всем швам. Однако, как говорится, и в большом деле не без промашки. И бумага была что надо, и доски граверы изготовили по европейским стандартам, и новенькие банкноты состарили и помяли. Только вот в слове «ходячею» допустили ошибку, перепутав букву «Д» с буквой «Л». Если, конечно, не присматриваться, если учитывать, что русский мужик грамоте не учен...
Треснутая печатка
Даже в захваченной Москве Наполеон распорядился организовать типографию. «Л» на «Д» уже исправили и ассигнации получались даже лучше отечественных (это качество потом и стало одним из признаков, по которым отличали иностранную работу). Он рассчитывал, что
фуражиры будут покупать у подмосковных крестьян на них сено и продукты. Кто же мог предположить, как оно все обернется. Воистину Россия – страна чудес! Тысяча верст не расстояние, тысяча лет не срок.
«Скифская» война опрокинула все расчеты императора – и финансовые в том числе. Те немногие фальшивые патриоты, кто продавал захватчикам фураж, получали за него фальшивые деньги. Кипы поддельных ассигнаций следовали в обозе за «Великой армией» во время бегства из Москвы. Ими разжигали костры замерзающие французы. Часть из фальшивок попали в качестве трофеев в руки солдат и партизан. После войны встал вопрос, как выходить из финансового кризиса. Царю Александру предлагали вообще отменить бумажные деньги. Но царь выбрал самый дорогостоящий, зато и самый гуманный способ. Исходя, что даже одна купюра, отобранная из крестьянской семьи, – это невосполнимая потеря для хозяйства, царь
приказал фальшивые деньги в банки принимать как настоящие, а из банков их изымать и уничтожать. С 1813 года по 1817 г. было отбраковано почти 6 миллионов рублей. Кстати, история с фальшивыми деньгами Наполеона этим не закончилась. Банковские проверки выяснили, что при печати русских ассигнаций факсимиле одного из чиновников, ставившего его на купюры, слегка треснуло. Опасаясь бюрократической волокиты, возникающей для получения нового, он продолжал пользоваться бракованным, положившись на русский авось. И вот одним из критериев идентификации подлинных денег стала едва различимая полоска в
его росписи. Французские граверы скопировали подпись без брака (русские банкноты чиновники подписывали от руки или ставили персональную печатку, а французы печатали все
сразу). Эта небрежность легла в основу нового защитного метода. При гравировании форм для печати, выбиралось специальное ключевое слово или какая-либо виньетка, где умышленно делали легкое искажение шрифта или линии. Фальшивомонетчик, как правило, старался гравировать свои печатные формы идеально. Ключевое слово, выведенное им без ошибки, было для сведущего человека сигналом: осторожно – подделка.
Даже в захваченной Москве Наполеон распорядился организовать типографию. «Л» на «Д» уже исправили и ассигнации получались даже лучше отечественных (это качество потом и стало одним из признаков, по которым отличали иностранную работу). Он рассчитывал, что
фуражиры будут покупать у подмосковных крестьян на них сено и продукты. Кто же мог предположить, как оно все обернется. Воистину Россия – страна чудес! Тысяча верст не расстояние, тысяча лет не срок.
«Скифская» война опрокинула все расчеты императора – и финансовые в том числе. Те немногие фальшивые патриоты, кто продавал захватчикам фураж, получали за него фальшивые деньги. Кипы поддельных ассигнаций следовали в обозе за «Великой армией» во время бегства из Москвы. Ими разжигали костры замерзающие французы. Часть из фальшивок попали в качестве трофеев в руки солдат и партизан. После войны встал вопрос, как выходить из финансового кризиса. Царю Александру предлагали вообще отменить бумажные деньги. Но царь выбрал самый дорогостоящий, зато и самый гуманный способ. Исходя, что даже одна купюра, отобранная из крестьянской семьи, – это невосполнимая потеря для хозяйства, царь
приказал фальшивые деньги в банки принимать как настоящие, а из банков их изымать и уничтожать. С 1813 года по 1817 г. было отбраковано почти 6 миллионов рублей. Кстати, история с фальшивыми деньгами Наполеона этим не закончилась. Банковские проверки выяснили, что при печати русских ассигнаций факсимиле одного из чиновников, ставившего его на купюры, слегка треснуло. Опасаясь бюрократической волокиты, возникающей для получения нового, он продолжал пользоваться бракованным, положившись на русский авось. И вот одним из критериев идентификации подлинных денег стала едва различимая полоска в
его росписи. Французские граверы скопировали подпись без брака (русские банкноты чиновники подписывали от руки или ставили персональную печатку, а французы печатали все
сразу). Эта небрежность легла в основу нового защитного метода. При гравировании форм для печати, выбиралось специальное ключевое слово или какая-либо виньетка, где умышленно делали легкое искажение шрифта или линии. Фальшивомонетчик, как правило, старался гравировать свои печатные формы идеально. Ключевое слово, выведенное им без ошибки, было для сведущего человека сигналом: осторожно – подделка.
Экспедиция заготовления госбумаг
После изобилия появившихся фальшивок вполне было разумно отменить старые банкноты и выпустить новые, лучше защищенные. Ведь как говорил еще Петр Великий, «деньги суть артерии страны». Посему под такое важное дело правительство средств не пожалело, пригласило лучших специалистов. А наилучшим тогда считался испанец Августин Хосе Педро дель Кармен Доминго де Канделярия де Бетанкур и Молина. В России его звали Августин Августинович Бетанкур. Человек он был, как говорится, на все руки и весьма деловой.
После изобилия появившихся фальшивок вполне было разумно отменить старые банкноты и выпустить новые, лучше защищенные. Ведь как говорил еще Петр Великий, «деньги суть артерии страны». Посему под такое важное дело правительство средств не пожалело, пригласило лучших специалистов. А наилучшим тогда считался испанец Августин Хосе Педро дель Кармен Доминго де Канделярия де Бетанкур и Молина. В России его звали Августин Августинович Бетанкур. Человек он был, как говорится, на все руки и весьма деловой.
Августин Августинович сразу предложил собрать все производство в одном месте. Логика его
рассуждений была проста. Если бумагу, печатные формы и краску изготавливать под единой охраной, то отследить утечку налево станет гораздо проще. Любому полиграфисту хорошо известно, как трудно получить идеально похожие по цвету изображения с двух разных печатных машин. Поэтому-то до сих пор все одинаковые банкноты стараются печатать в одном месте (кстати, уже в наше время, при выпуске новой европейской валюты, кропотливые контролеры пришли в ужас: банкноты, напечатанные в разных странах, отличались друг от друга по цвету). Государь, ознакомившись с докладом Бетанкура, наложил резолюцию: «Быть по сему!» В Санкт-Петербурге воздвигли целый закрытый городок, который имел и бумажную
фабрику, и типографию, и граверную, и нумерационные мастерские. Вдобавок – жилье для чиновников и служащих, магазины и караул. Все это называлось длинно и звонко, в духе тогдашней эпохи – «Экспедиция заготовления государственных бумаг». Работало там аж 500 человек, что для 1818 года очень много.
Августин Августинович подобрал для Экспедиции коллектив и машины, разработал оригинальные технологии. Только одно его предложение не прижилось. Бетанкур собирался использовать маисовую бумагу (знать, родину вспомнил), наши же чиновники из экономии
настояли на бумаге из тряпья. Все равно новые деньги получились на загляденье: 5, 10, 25, 50 и 100 рублей.
рассуждений была проста. Если бумагу, печатные формы и краску изготавливать под единой охраной, то отследить утечку налево станет гораздо проще. Любому полиграфисту хорошо известно, как трудно получить идеально похожие по цвету изображения с двух разных печатных машин. Поэтому-то до сих пор все одинаковые банкноты стараются печатать в одном месте (кстати, уже в наше время, при выпуске новой европейской валюты, кропотливые контролеры пришли в ужас: банкноты, напечатанные в разных странах, отличались друг от друга по цвету). Государь, ознакомившись с докладом Бетанкура, наложил резолюцию: «Быть по сему!» В Санкт-Петербурге воздвигли целый закрытый городок, который имел и бумажную
фабрику, и типографию, и граверную, и нумерационные мастерские. Вдобавок – жилье для чиновников и служащих, магазины и караул. Все это называлось длинно и звонко, в духе тогдашней эпохи – «Экспедиция заготовления государственных бумаг». Работало там аж 500 человек, что для 1818 года очень много.
Августин Августинович подобрал для Экспедиции коллектив и машины, разработал оригинальные технологии. Только одно его предложение не прижилось. Бетанкур собирался использовать маисовую бумагу (знать, родину вспомнил), наши же чиновники из экономии
настояли на бумаге из тряпья. Все равно новые деньги получились на загляденье: 5, 10, 25, 50 и 100 рублей.
«Американская система» и русский конек
В1839-1843 гг. Россия провела очередную денежную реформу, которая крепко привязала бумажные деньги к серебряному рублю. Новые кредитные билеты решили сделать более высокого качества. Однако риск, что их тоже начнут подделывать, оставался, поскольку при их производстве применялся в основном ручной труд. Тогда решили обратиться к заокеанскому
опыту. Еще в 1799 г. Якоб Перкинс запатентовал свой метод гравировки по стали для печати бумажных денег. Его суть в том, что вместо простых орнаментов и незамысловатых рисунков было предложено гравировать сложные художественные композиции. Пусть-де фальсификаторы попотеют. Такой метод получил название «Американская система». Все дружно возопили, что найдена панацея от всех бед, и начали лихорадочно вводить «Американскую систему» у себя. Однако просто заимствовать – это значит плестись в хвосте. России нужна была собственная оригинальная идея. И тогда Экспедиция оседлала своего конька – водяные знаки. Русские специалисты стали воспроизводить водяными знаками портреты и даже целые картины. За что и были отмечены на всемирных выставках в Лондоне и Париже золотой медалью. При новой смене денег в 1866-1867 гг. банкноты украсили водяные знаки уже с полутонами.
В1839-1843 гг. Россия провела очередную денежную реформу, которая крепко привязала бумажные деньги к серебряному рублю. Новые кредитные билеты решили сделать более высокого качества. Однако риск, что их тоже начнут подделывать, оставался, поскольку при их производстве применялся в основном ручной труд. Тогда решили обратиться к заокеанскому
опыту. Еще в 1799 г. Якоб Перкинс запатентовал свой метод гравировки по стали для печати бумажных денег. Его суть в том, что вместо простых орнаментов и незамысловатых рисунков было предложено гравировать сложные художественные композиции. Пусть-де фальсификаторы попотеют. Такой метод получил название «Американская система». Все дружно возопили, что найдена панацея от всех бед, и начали лихорадочно вводить «Американскую систему» у себя. Однако просто заимствовать – это значит плестись в хвосте. России нужна была собственная оригинальная идея. И тогда Экспедиция оседлала своего конька – водяные знаки. Русские специалисты стали воспроизводить водяными знаками портреты и даже целые картины. За что и были отмечены на всемирных выставках в Лондоне и Париже золотой медалью. При новой смене денег в 1866-1867 гг. банкноты украсили водяные знаки уже с полутонами.
«Орловская печать»
Как бы ни был тонок рисунок ассигнаций, он все равно может быть воспроизведен вручную.
Перед русскими полиграфистами стояла задача найти способ изготовления бумажных денег на
сложной и дорогостоящей машине, которая может быть только в руках у государства, а отнюдь не кустаря.
Способ, простой по идее, но сложный в конструкторском отношении, придумал И.И. Орлов.
Сущность его заключалась в том, что на бумагу наносились краски не попеременно, как обычно при получении цветного отпечатка, а все сразу. Для этого на цилиндре «орловской машины» устанавливали несколько форм – по числу красок. Потом печатали, но не на бумаге,
а на резиновом валике, который, в свою очередь, передавал всю цветную палитру на особую, сборную форму. С этой формы и делался оттиск на бумагу. Линия рисунка в оригинале, постепенно меняя цвет, не прерывалась. Воспроизвести оттиски «орловской печати» вручную невозможно. Как ни пытайся совместить цвета, точно в рисунок не попадешь. Всегда будет небольшое отклонение.
Возьмите из любопытства современную или старую купюру («орловской печатью» пользуются
до сих пор) и рассмотрите под лупой, как извивается тоненькая нитка, переходя из одного цвета в другой, нигде на рисунке не прерываясь.
Когда в России в 1894 г. были введены в употребление кредитные билеты, напечатанные «орловским способом», в народе их прозвали «радужными». Радужные банкноты были обеспечены не медью – золотом. Они свободно менялись на червонцы. Подделывать их, конечно, пытались, но результат оставлял желать лучшего.
Как бы ни был тонок рисунок ассигнаций, он все равно может быть воспроизведен вручную.
Перед русскими полиграфистами стояла задача найти способ изготовления бумажных денег на
сложной и дорогостоящей машине, которая может быть только в руках у государства, а отнюдь не кустаря.
Способ, простой по идее, но сложный в конструкторском отношении, придумал И.И. Орлов.
Сущность его заключалась в том, что на бумагу наносились краски не попеременно, как обычно при получении цветного отпечатка, а все сразу. Для этого на цилиндре «орловской машины» устанавливали несколько форм – по числу красок. Потом печатали, но не на бумаге,
а на резиновом валике, который, в свою очередь, передавал всю цветную палитру на особую, сборную форму. С этой формы и делался оттиск на бумагу. Линия рисунка в оригинале, постепенно меняя цвет, не прерывалась. Воспроизвести оттиски «орловской печати» вручную невозможно. Как ни пытайся совместить цвета, точно в рисунок не попадешь. Всегда будет небольшое отклонение.
Возьмите из любопытства современную или старую купюру («орловской печатью» пользуются
до сих пор) и рассмотрите под лупой, как извивается тоненькая нитка, переходя из одного цвета в другой, нигде на рисунке не прерываясь.
Когда в России в 1894 г. были введены в употребление кредитные билеты, напечатанные «орловским способом», в народе их прозвали «радужными». Радужные банкноты были обеспечены не медью – золотом. Они свободно менялись на червонцы. Подделывать их, конечно, пытались, но результат оставлял желать лучшего.
Продолжение следует
Алексей Синельников
Алексей Синельников
Комментариев нет:
Отправить комментарий